Optimization 2021: круглый стол с представителями поисковых систем о продвижении бизнеса в новых условиях

В конце октября состоялась юбилейная, двадцатая конференция Optimization 2021. Завершилось мероприятие по традиции круглым столом. В дискуссии приняли участие представители программного комитета конференции, поисковых систем и SEO-эксперты. 

Предлагаем посмотреть видеозапись круглого стола. Под видео SEOnews подготовил расшифровку ответов на вопросы. 

Игорь Ашманов (Ашманов и партнеры): Вопрос касается доминирования крупных сайтов в поиске, в частности, маркетплейсов. Похоже, что за прошедшие годы ситуация ухудшилась для владельцев маленьких сайтов. В отдельных тематиках количество маркетплейсов в десятке выдачи перевалило за половину. Считают ли Google, Яндекс, Mail.ru эту ситуацию нормальной? И если это нормально, то что делать маленьким сайтам? 

Михаил Сливинский (Яндекс): Так происходит точно не везде. Есть сегменты, в которых это происходит активнее, чем в других, а где-то не происходит вовсе. Например, есть сегменты экспертного поиска, где людям нужно что-то специальное... Такая ситуация с маркетплейсами более или менее выражена в каких-то сегментах, например, интернет-магазины. 

У интернет-магазинов широкого профиля, универсальных есть свои какие-то плюшки: гигантский ассортимент и т. д. Мне как пользователю понятно, когда, куда и что они доставят. Но если я хочу какой-то специальный товар, то я пойду в специальный интернет-магазин. 

Игорь Ашманов (Ашманов и партнеры): Тот, кто задал этот вопрос, пишет, что видимость маркетплейсов в Google составляет 18%, а в Яндексе – 25%. Четверть от эффективных показов в результатах поиска забирают маркетплейсы. Понятно, что это не везде так. Хорошо или плохо, что эта доля растет? Есть у поисковых систем какие-то представления, как этот процесс развивается? 

Михаил Сливинский (Яндекс): У нас есть главное понимание – поиск такой, каким он наиболее удобен для пользователя. Не мы выбираем, что будем показывать маркетплейсы. Это пользователи выбирают. Пользователю там хорошо и удобно. Где-то люди выбирают маркетплейсы, а где-то не выбирают. Мы должны быть уверены только в одном – мы действуем наилучшим для пользователей образом. 

Прокомментировать цифры я не могу, не уверен, что они объективны. С моей точки зрения, ничего страшного не происходит, это естественное развитие рынка, учитывая интересы пользователя. Именно пользователи делают этот рынок таким. В офлайне происходит такая же ситуация – появляются сети, они становятся крупнее, открываются около каждого дома. 

Игорь Ашманов (Ашманов и партнеры): Это было бы действительно так, если бы это был исторический процесс, а Яндекс здесь был бы зеркалом интернета. Тогда задам второй вопрос: на вас подали жалобу в ФАС летом 2020 года ЦИАН, Профи.ру, 2ГИС именно за то, что ваши колдунщики не вполне отражают ситуацию в интернете, подсовывая сервисы Яндекса. Здесь у создателей сайтов есть мнение, что не все так зеркально. На какой стадии находится дело колдунщиков и как найти компромисс уже не между маркетплейсами и малыми сайтами, а между интересами Яндекса как экосистемы? 

Денис Шубенок (Ашманов и партнеры): Летом, когда вся эта история с ФАС произошла, мы увидели в поисковой выдаче, что сайты, которые раньше были в колдунщике, просто переместились на первые позиции. Это видно по рейтингам в очень большом количестве тематик. Насколько это связано с ситуацией с ФАС? 

Игорь Ашманов (Ашманов и партнеры): Ответ на этот вопрос хотелось бы услышать и от других поисковиков. Проблема крупных сайтов в выдаче есть у всех поисковых систем. 

Михаил Сливинский (Яндекс): Насчет ФАС я каких-то деталей не сообщу. Вся информация есть в публичном поле. 

Про то, что замыкается что-то на нас. Сегодня мы показали кучу слайдов, на которых демонстрируем совершенно бесплатный метод интеграции с поиском, когда пользовательское счастье напрямую обеспечивается как поисковыми технологиями Яндекса, так и интеграцией участия бизнесов. Это уже существует. 

Если мы вспомним, то в 2013 году появились «Острова». Идея в них была заложена ровно такая же – интеграция с бизнесом: чтобы бизнес мог принести свой ассортимент, свою функциональность на SERP Яндекса. Тогда это не взлетело. 

Я в то время работал в Викимарт, и мы тестировали «Острова» с нашей стороны. Я не знаю детальных причин, почему у Яндекса это не взлетело, так как на тот момент не работал в поиске, но предполагаю, что проблема была в том, что интеграция оказалась слишком сложной. Яндекс предъявлял слишком высокие требования. Нам надо было отвечать за миллисекунды. Естественно, мы не умели делать таких продуктов, которые отвечали бы в том режиме, который был нужен поиску, чтобы в реальном времени на SERP что-то показать про наш ассортимент. Тогда был первый подход. Возможно, «Острова» в этом смысле сильно опередили время. 

То, что мы имеем сейчас – более простая технология, которая позволяет реализовать ту же идею – интеграцию, позволяющую строить пользовательское счастье именно в кооперации бизнеса и поиска. На мой взгляд, это совершенно органичное развитие. 8 лет назад это уже пытались делать. 

Теперь к вопросу Дениса. Сайты, которые пропали из колдунщиков, не появились на первых позициях. Я видел несколько такого рода комментариев. Мы их проверяли, считали по своим данным. Не знаю, о каком конкретно исследовании ты говоришь, но я своими глазами видел следующее. 

Первое, что часто не учитывают и ошибаются – это сезонность. Смотрят на трафик, а на самом деле надо смотреть на какую-нибудь долю клика по репрезентативной корзинке. Это делать достаточно сложно. Сложно собрать эту корзинку правильно, чтобы она не была смещена куда-то. 

Второе – если смотреть на поисковую видимость, не на трафик, а на присутствие в поиске, то крупная ошибка в том, что в оценке видимости не учитывают колдунщик, который до этого существовал. Если считать интегрально колдунщик и органику, которые когда-то были, и потом органику после того, как колдунщики исчезли, здесь все осталось примерно так же. Метрики же общие, принцип общий, поэтому когда исчезли колдунщики и остался только органический ответ, это драматически ничего не изменило в интегральной видимости сервиса. Она примерно осталась похожей. 

Понятно, что есть миллиард технических моментов, которые могут влиять, но поскольку ранжирование устроено однообразно и есть общность метрик, не удивительно, что изменений особых нет. 

Еще одна популярная вещь – переезды сервисов. Некоторые функциональности переезжали за поддомен или за слеш, я это видел своими глазами. Получается, мониторится только одна сущность, а вторая сущность игнорируется. В результате скачок, которого на самом деле нет. 

Не знаю, на какое исследование ты ссылаешься, но те случаи, что я разбирал, там были такие ошибки. 

Денис Шубенок (Ашманов и партнеры): Вопрос в другом. Раньше Яндекс.Услуги по многим тематикам были над поисковой выдачей как колдунщик. Было понятно, что сервис Яндекса может быть в колдунщике. Почему те же самые Яндекс.Услуги в этой же тематике стоят на первом месте в выдаче, у многих вопросы. Судя по твоему ответу, потому, что они отвечают на вопросы пользователя. 

Михаил Сливинский (Яндекс): Примерно потому, что ранжирование устроено однообразно. Есть общие метрики, поэтому оно так и выглядит. Это не что-то отдельное. 

Игорь Ашманов (Ашманов и партнеры): Давайте дадим слово представителям других поисковиков. Две проблемы: доминирование крупных сайтов, доминирование собственных сервисов. 

Андрей Липатцев (Google Chrome): Подчеркну, что я не представляю нашу поисковую часть, а представляю браузерную, поэтому начну со своего любимого конька и попробую с этой точки зрения посмотреть на вопрос. 

Мой любимый конек сейчас – это производительность сайтов и готовность к работе с пользователем после поисковой системы. Жизнь после поисковой системы важна. Google смотрит на этот аспект через призму производительности, оцененную через Core Web Vitals. 

Вместо того, чтобы заниматься расчетами, сколько мы видим маркетплейсов, сколько мы видим не маркетплейсов, почему бы не посмотреть на то, как эти самые маркетплейсы, ваш сайт или чьи-то сервисы ведут себя с пользователями после перехода на них. Сравнивайте это. 

Если вы скажете: «Андрей, в поиске Google 80% топовых позиций – это медленные сайты, а мой сайт быстрый, у меня есть данные, которые это показывают, но моего сайта там нет», – я скажу, что это странная штука, она мне не нравится. А классифицировать сайты как маркетплейсы и не маркетплейсы я не вижу особого смысла. 

Второй вопрос про собственные сервисы. Здесь надо отталкиваться от того, что поисковик пытается удовлетворить запрос пользователя, все-таки он создан для пользователя, а с вебмастерами взаимодействует, чтобы найти какое-то win-win решение. В первую очередь поисковик удовлетворяет не их нужды, а нужны пользователей. В той мере, в которой эти нужды совпадают, может быть полезно и удобно всем. Хорошо было бы увидеть данные, как с маркетплейсами, так и с собственными сервисами, какова реакция пользователей. 

Игорь Ашманов (Ашманов и партнеры): Андрей, мы же понимаем про петлю положительной обратной связи. Пихаешь выше, пользователи больше кликают. Как вы отличите, что они кликают не потому, что оно сверху находится, а потому что им нравится туда кликать. 

Андрей Липатцев (Google Chrome): Сложный вопрос, согласен. Но эту же позицию можно занять и с противоположной стороны: зачем вы это показываете, вы зря это показываете, потому что можно было бы показать другое. Давайте тогда пытаться узнать у пользователей, заинтересованные лица могут провести исследование. 

Игорь Ашманов (Ашманов и партнеры): Компании подавали заявление в ФАС и там соображения по этому поводу приводили, и исследование проводили. Оно, естественно, тоже ангажировано. Но мы здесь разговариваем среди своих, не стараемся кого-то обмануть. Хотел спросить еще Андрея Калинина. Ты что скажешь, ты же тоже управляешь поисковиком? 

Андрей Калинин (VK Group): Мысль, что мы боремся за счастье пользователей – она верная, но я бы хотел сделать следующее замечание. Во-первых, про статистику –18%, которые были названы по общей доле, – это завышенное число. Если говорить про какой-то конкретный срез (товарных запросов или услуг), то, наверное, такое может быть, потому что там есть очень большие сайты. 

Еще хотел бы заметить, почему это число может быть странным и почему его неправильно считать. Маркетплейсы на самом деле так же отбирают поисковые запросы поисковиков. Человек, который заходит на маркетплейс, к нему привыкает и дальше уже туда заходит и ищет там. Мы это знаем, так как у нас несколько маркетплейсов, там огромное количество запросов. Такая же история и за границей, где Amazon успешно отхватил себе долю Google по коммерческим запросам. 

Про приоритизацию. Я долгое время по причине нехватки времени пропускал эту секцию, сейчас пришел и удивлен, что речь идет опять про сайты. Меня это удивляет, потому что пользователь есть везде: в браузере, в Telegram, в социальных сетях. Везде, куда он заходит, у него есть интересы, связанные с коммерцией, везде он может искать. В этом смысле нужно понимать, что есть маркетплейс, он удобный, дает хорошую инфраструктуру, можно же не бороться, а возглавить. Можно туда прийти и через него продавать. 

Игорь Ашманов (Ашманов и партнеры): Во-первых, маркетплейс может быть аффилирован, как мы это уже обсуждали, а во-вторых – это такой же процесс, как супермаркеты вытесняют ларечников, которые продают вкусные помидоры. В супермаркете вкусные помидоры купить нельзя, а ларечников просто выметают, потому что они не могут обеспечить нормальный уровень бюрократии и не могут конкурировать, ни с рекламой, ни с чем. Здесь такое же происходит. В результате мелочь не может выживать. 

Это коммерческие интересы мелочи, малого бизнеса, владельцев маленьких сайтов, которым ты предлагаешь сдаться и пойти встать на полки супермаркетов. Но малый бизнес – это некая социальная смазка, которая позволяет людям быть занятыми, общаться друг с другом и продавать такие услуги, которые не купишь в супермаркете, например, вкусные помидоры. Идея, что у супермаркетов все хорошо и будет только лучше, поэтому пусть малый бизнес сдохнет, она же неправильная. 

Андрей Калинин (VK Group): Идея маркетплейса, если уж на то пошло, не в том, что он заменяет собой поставщиков. Это не супермаркет, это именно агрегатор. Там те же самые поставщики находятся, которые поставляют вкусные помидоры... Я не предлагаю сдаться. Я предлагаю присутствовать везде. Электронная коммерция на сайте – это сейчас… Я даже не могу вспомнить, когда я последний раз на сайте что-то купил. 

Александр Борминцев (Сравни.ру): Хотел поделиться статистикой. Яндекс.Вордстат показывает количество запросов, которые пользователь вводит в месяц. Озон выкатил такой же интерфейс, но по своей базе. Когда мы у себя внутри сравнили коммерческие запросы, которые приходят к Яндексу и Озону, у Озона получилось 40% от Яндекса. Это в подтверждение слов Андрея Калинина, что маркетплейсы съедают долю трафика у поисковых систем. Нужно быть везде, смотреть уже не только на поисковики как источник своих покупателей. 

Борис Преображенский (ForOffice): Хотел по поводу небольшого бизнеса прокомментировать. Посмотрите на офлайн. Крупные магазины электроники и бытовой техники находятся на хороших местах, никто не видит открытый в подворотне магазинчик. Это бизнес и, к сожалению, здесь ничего не сделаешь. Очень большой процент малого и среднего бизнеса прекращает задумываться о поисковом продвижении. Просто понимаешь, что это слишком долго, дорого и неэффективно, потому что там Яндекс и маркетплейсы. Все концентрируются на каких-то других инструментах. Это такой тренд, который за последний год стал очевиден. Попрощаться в поисковой выдаче с небольшими магазинами, мне кажется, можно уже навсегда. 

Михаил Сливинский (Яндекс): Когда «ашмановка» была в офлайне, наверное, года 2 назад, я спросил аудиторию, у кого есть УТП, кто хорошо понимает, чем они отличны от других. Результат меня огорчил. В зале было человек 300, а руки подняли 10–20 участников. Маленьким магазинам, у которых нет УТП, будет очень тяжело. Я не понимаю, как им выживать в условиях очень конкурентного рынка, который задается интересами пользователей. Те, кто нашли свое УТП или сместились в какую-то нишу, у них, думаю, все нормально, они находят своего клиента. 

Борис Преображенский (ForOffice): Как можно говорить, что у тех, у кого есть УТП, у них все хорошо, например, если у интернет-магазина есть УТП, но трафика нет. Предприниматели, вышедшие из бородатых годов, привыкли, что есть бесплатный поисковый трафик. Создавая сайты, мы начинаем продавать, это фактически бесплатный вход в бизнес. Сейчас это сломали маркетплейсы и крупные экосистемы, которые зачастую продают рубль по 80 копеек. Они сделали трафик, в том числе и поисковый, недоступным для небольшого и среднего бизнеса. 

Михаил Сливинский (Яндекс): Тут прямая аналогия с офлайном, происходят точно такие же процессы. Кто-то укрупняется, получает какие-то инвестиции, вкладывает деньги в маркетинг, а кто-то не может себе этого позволить, живет на свои и испытывает \давление. Тут у онлайна нет специфики. 

Борис Преображенский (ForOffice): Если говорить об офлайне, то там много разных улиц, а в онлайне улица одна – Яндекс. И на ней все площади не купишь. 

Михаил Сливинский (Яндекс): Во-первых, улица не одна, а во-вторых, запросов куча разных. 

Денис Шубенок (Ашманов и партнеры): Очень много вопросов у вебмастеров по поводу сигналов недобросовестности, которые оценивают качество бизнеса. Основных два: есть ли какие-то метрики, по которым можно точно понимать, что они плохие, и насколько достоверны эти метрики, как убедиться, что их нельзя накручивать? 

Михаил Сливинский (Яндекс): Мы понимаем, что в такого рода задачах очень важна точность, поэтому разработчики приложили все необходимые усилия, чтобы свести ошибки к нулю. Все, что нужно было, сделано. Точно не нужно предполагать, что здесь окажутся под угрозой какие-нибудь малые сайты, малые компании. Недостаточность данных не может трактоваться как презумпция плохого. 

Денис Шубенок (Ашманов и партнеры): В чате очень просят разобрать хотя бы один конкретный пример. Приводят пример в медицине. Говорят о том, что при звонке по телефону называют одну цену, потому что она стандартная, а когда к человеку приезжает врач, он смотрит, разбирается в вопросе, и цена называется другая. Вроде как, в этой тематике это нормально, но люди могут писать негативные отзывы: сначала одну цену сказали, а потом другую. И таких тонкостей может быть много. Как это учитывает Яндекс? 

Михаил Сливинский (Яндекс): Тот факт, кто пользователь остался не вполне доволен товаром или услугой, не говорит о недобросовестности. Все что угодно может сломаться, потеряться. Клиент может быть просто разъярен, потому что у него сорвался праздник, кто-то без подарка остался. Он может сколько угодно отзывов оставить, поставить низкую оценку, но при этом у компании нет семантики недобросовестности. Алгоритм построен так, чтобы выявлять именно недобросовестность по мнению пользователей. Это ключевая вещь. 

Совершенно нормально, что цены могут отличаться. Если кто-нибудь покупал шкаф-купе, то знает, там вообще непонятно, о чем речь. Есть стандартная цена за погонный метр, которая вообще ни о чем не говорит, а когда начинаешь считать: тут такая дверь будет, тут зеркало, тут ручки, – получается готовое изделие, которое имеет свою цену. Этой цены не существовало на тот момент, когда ты начинал общаться. Это все не проблема. Проблема – когда пользователь воспринимает то, что с ним происходит, как явную недобросовестность со стороны оказывающего услуги. 

Для того, чтобы построить этот алгоритм, используется очень много разных сигналов. Не надо думать, что если кто-то где-то написал какой-то отзыв, то все пропало. Это не так. Хочется это специально отметить. 

Из этого следует и следующий вывод: здесь нет каких-то способов топить конкурентов. Мы понимаем, что на рынке бывает всякое, некоторые вместо того, чтобы развивать свой бизнес, пытаются вредить конкурентам, поэтому алгоритм построен так, чтобы исключить возможность такого влияния. 

Станислав Поломарь (SEOWORK): Упустили такой вопрос – Яндекс не переживает, что его очередной подход к качеству накрутят? Хочется услышать что-то более успокоительно конкретное, чем «у нас классные алгоритмы». Мы недавно делали исследование по спросу. Меня неприятно огорчила доля шумных данных в Вордстате. Явно какие-то накрутки. Яндекс часто дает возможность себя «обжулить». Поэтому хотелось бы попросить что-то конкретно успокоительное сказать. 

Михаил Сливинский (Яндекс): Если твои беспокойства по алгоритму, который учитывает недобросовестность, то здесь все достаточно прозрачно. Нет никакой проблемы после того, как алгоритм принял решение, перепроверить его какими-то другими способами. Это делается. Именно таким образом выясняется, что качество хорошее и нет повода беспокоиться. 

Станислав Поломарь (SEOWORK): Приведи пример. Это что – задание ушло на Толоку и Толока прозвонила юзера, подтвердила и вернула обратную связь? 

Михаил Сливинский (Яндекс): Я в данном случае не могу рассказывать детали, потому что детали алгоритма про недобросовестность могут быть использованы недобросовестно. Мы такие вещи в паблик не рассказываем. Но идея именно в том, что мы перепроверяем эти вердикты, чтобы убедиться в качестве. 

Давай с другой стороны подойдем. Какой смысл делать некачественный продукт? Какой здесь резон? 

Станислав Поломарь (SEOWORK): подозрений, что вы хотите сделать что-то хуже, у меня нет. Я просто спрашиваю, потому что недавно был кейс. Я думал: «Как жаль, что такие данные пришли от Яндекса, что он не отлавливает». 

Михаил Сливинский (Яндекс): Хорошо, что ты поднял эту тему. Постараюсь быстро сказать, почему нельзя интерпретировать какие-то всплески, которые могут быть видны в сервисах. 

Например, в Метрике недавно роботность обновилась, но все равно у пользователей были вопросы. Они говорили, что иногда видят какую-то активность, которую считают роботной, а она не отфильтровалась. Им кажется, что это сильно влияет на поиск. То же самое с Вордстатом. Пользователи говорят: мы видим в Вордстате какой-то всплеск, это, конечно же, повлияло на поиск. 

Ответ здесь простой. Это абсолютно разные системы, у них разные продуктовые требования, они работают абсолютно по разной технологии. Поиск, например, при подготовке сигналов, может с гигантской полнотой вычистить это мусорное воздействие. Это не создает никакой продуктовой проблемы. Но мы не можем в публичных аналитических продуктах сделать фильтрацию именно с такой полнотой, потому что эти продукты могут перестать какой-то смысл иметь для пользователей. А в поиске запросто можем. 

Второй момент: не секрет, что накрутчики могут пытаться исследовать нашу реакцию на их воздействия. Поэтому было бы опрометчиво безупречно вычистить данные Вордстата просто по той причине, что это послужит хорошим материалом для того, чтобы накрутчики продолжали свою деятельность интенсивнее и эффективнее. 

Факт, что есть какие-то слабо объяснимые всплески в Метрике или Вордстате, из этого точно не следует, что это влияет на поиск. Мы специально исследовали обращения. Нам много народу писало, причины колебаний могут быть совершенно разной природы. 

Последняя вишенка на торте – я редко успеваю отвечать на вопросы, которые мне задают в соцсетях. Я иногда через 3 месяца нахожу в Facebook от какого-то незнакомого человека сразу два обращения. Первое такое: «Посмотрите, пожалуйста, тут что-то не в порядке и неправильно работает». Второе сообщение дня через три (я ни одного из них не видел): «Спасибо большое, что посмотрели. У меня все исправилось, я знал, что вам надо написать». 

Я этих сообщений не видел, но при этом у пользователя складывается та картина, которую ему бы хотелось увидеть. 

Станислав Поломарь (SEOWORK): Я понимаю, что ты очень хорошо успокаиваешь. 

Михаил Сливинский (Яндекс): Какие-то детали рассказывать я действительно не могу. Я объясняю принципы, почему мы так делаем, объясняю нашу мотивацию. Но больше у меня пока нет аргументов. Здесь совершенно солидарны с рынком. Понимаем, что накрутки, если они существуют, – это большая проблема. Это вредит и нашим пользователям, и экосистеме. Не сомневайтесь, что для нас это важно, и мы делаем то, что нужно. 

Денис Шубенок (Ашманов и партнеры): В чате много вопросов про накрутку. Как с накруткой боролись на протяжении года, чего удалось достичь? 

Михаил Сливинский (Яндекс): В этом году были внедрения, есть сейчас эксперименты, есть уверенный хороший план будущих релизов. Но не могу сказать большего по очевидным причинам. 

Денис Шубенок (Ашманов и партнеры): Всем вопрос про голосовой поиск. Поменялось что-то с точки зрения коммерческих целей в голосовом поиске? Понятно, что у всех экосистем есть свои колонки. С точки зрения коммерческого использования за 2-3 года что изменилось? Стоит ли SEO-специалистам в эту сторону смотреть? 

Андрей Калинин (VK Group): Стоит смотреть по той простой причине, что коммерция там появится когда-нибудь. Первый, кто придет и сможет сделать хороший коммерческий скилл, навык, сможет получить долю трафика, о которой коллеги говорили как о потерянной. 

Если говорить конкретно про голос, то голосом очень сложно что-то выбирать. Мы пока с этим сталкиваемся, когда всячески экспериментируем. У нас есть эксперименты партнерские с Макдоналдсом, например, с вызовом такси голосом. Макдоналдс мы выбрали для такого скилла, потому что все знают его меню, не нужно большого списка, но пока люди с недоверием относятся к тому, что они скажут, оплатят голосом. Они экспериментируют, но возвраты там пока не очень большие. 

Будем дальше над этим работать, в этом месте будущее есть. 

Елена Першина (Яндекс): Я добавлю, что выбирать голосом действительно тяжело. Мы это видим и по Алисе. Но при этом есть направления, которые очень неплохо идут. Например, это повторные запросы, когда у пользователя уже есть сформированная корзина, по которой он работает. Там все отлично. 

Есть очень хорошие навыки, например, у Киндера, Барни, Вискаса, которые сделаны для поддержки продаж. Бренды активно используют голосовой поиск, ищут коммерческую составляющую. Но выбор, как сказал Андрей, – это сейчас самое сложное. 

Денис Шубенок (Ашманов и партнеры): Очевидный тренд – улучшать свой бизнес, только в этом случае будет результат. А планируют или, может, уже есть у поисковиков какие-то сервисы, которые бы помогали бизнес улучшать? 

Елена Першина (Яндекс): Мы постоянно работаем в этом направлении. Один из прошлых докладов был связан с улучшением бизнеса. С тех пор произошло довольно много изменений. Например, Справочник слился с направлением Карты и переименовался в Яндекс.Бизнес. Сервис нацелен на улучшение представленности бизнеса не только в онлайне, но и в офлайне. 

Миша Сливинский сейчас в Вебмастере разрабатывает функциональность, которая тоже направлена на прокачку пользы. Но Миша просил про нее не особо рассказывать, поэтому я не буду рассказывать, маленький тизер сделаю и все. 

Хочу еще отметить один момент. Я читала комментарии, там очень много писали: почему вы смотрите на качество моего бизнеса и принимаете решение относительно моего сайта. Здесь хочется еще раз подчеркнуть основную мысль – не нужно смотреть на сайт и на бизнес как на две отдельные сущности. Даже если у вас будет идеально оптимизированный сайт, но ваш бизнес будет относиться к категории не очень качественных, это не повод сайту быть на первых позициях и получать большой объем трафика. Сайт – это инструмент для бизнеса. 

Михаил Сливинский (Яндекс): Сервисов которые помогают бизнесу, их огромное количество. Это аналитические сервисы, которые позволяют измерять. Есть всякие истории, Толока например, в которую вы можете загрузить какие-то задания и получить явную пользу. 

В сервисах дефицита нет, на рынке огромное количество инструментов. Тут дефицит скорее в другом – в том, чтобы системно это осознавать и инвестировать свои силы. Не все хотят всерьез тратить много энергии на это. В этом случае я не знаю, чем помочь. Такой серебряной пули, чтобы нажал кнопку и все получилось, это вряд ли. 

Михаил Шакин (shakin.ru): У меня не столько вопрос, сколько пожелание к поисковым системам. Насколько мне известно, сейчас во всем мире нет ни одного инструмента, который бы позволял подбирать голосовые поисковые запросы и их статистику, примерно как Вордстате. Было бы очень приятно, если бы у нас в рунете поисковики реализовали этот функционал. 

Михаил Сливинский (Яндекс): спасибо за предложение, мы его обсудим, передадим разработчикам. 

Андрей Калинин (VK Group): Это хороший вопрос, я думаю, мы такой сервис сделаем. Чтобы можно было входить в голос вот таким образом. 

Денис Шубенок (Ашманов и партнеры): давайте подведем итоги. Ключевой вывод – разделять сайт и бизнес нельзя. Это все единое. Все, что происходит на сайте, оно отражает то, что происходит в бизнесе. 

Михаил Сливинский (Яндекс): хочу сказать важную вещь, мы действительно следим за качеством продукта. Но поиск – система очень сложная, и нам очень помогает обратная связь. Спасибо вебмастерам, которые неравнодушны и пишут о каких-то вещах, эти случаи поисковые команды рассматривают. Спасибо всем, кто пишет. Если есть какие-то конкретные примеры или проблемы, не стесняйтесь писать, нам это нужно. 

Андрей Липатцев (Google Chrome): Интересная дискуссия. Вспомнил, почему сменил профиль работы. 

Есть куча вещей, которые происходят в поисковых системах и на которые, исходя из моего опыта в поисковой системе и снаружи нее, вообще никак невозможно повлиять никому – из-за ошибок, неточностей в работе, изменений каких-то со стороны поисковых систем. Но есть вещи, на которые вы точно можете повлиять – на работу своего сайта. Поэтому мне очень нравится то, чем я сейчас занимаюсь – рассказываю вам, что можно конкретно сделать, чтобы получить конкретный результат. 

Мне кажется, что более интересное занятие – нажимать на кнопку, где через прозрачное окошко вы точно видите результат своих действий, чем засовывать руку в черный ящик и пытаться там что-то нащупать. Поэтому делайте сайты быстрее, производительнее, фокусируйтесь на том, что вы можете реально измерить. Перестаньте заботиться о том, что придумывают поисковики, они будут вечно что-то придумывать. А вы будете диверсифицироваться, вас будут находить другие платформы, и пока поисковики опомнятся, весь трафик будет уже идти из других мест. Но даже если нет, вы в любом случае будете работать на своих пользователей, и у вас все будет хорошо.